Рыбацкие байки
Жаркий июльский день перевалил на вторую половину. Солнце все чаще прячется за белыми кучевыми облаками. Ветер стих и на воде зеркальная гладь, видно мельчайшее движение поплавка у моей удочки.
Сегодня я приехал на Семейнище рано утром на небольшой дощаной лодке. Полчаса греб в утреннем тумане вверх по течению Ветлуги до понтонного моста, а потом, с помощью одного кормового весла продвигался по красивейшему длинному протоку шириной всего в 2-3 метра до Старицы
(1). Затем плыл по Старице и по такому же, но небольшому протоку в другое озеро - Семейнище. Любовался красотой живописных озерных берегов, отражающихся в водяном зеркале, изобилием водорослей, цветков лилий и кувшинок.Моя лодка стоит метрах в пятнадцати от берега, она привязана к длинным кольям, воткнутым в илистое дно. Улов невелик - штук тридцать сорожек
(2) да небольших окуньков, но и на уху нам с дедом, и коту на обед хватит.Я очень люблю озерную рыбалку на удочку. Нет в ней особого азарта, рыба-то небольшая; нет и долгого ожидания поклевки, только успевай насаживать на крючок. Приятно смотреть, как вздрагивает на голубой воде, вдруг начинает двигаться куда-то в сторону или сразу тонет легкий поплавок.
Рыбалка подходит к концу, надо собираться домой. С улыбкой представляю, как дед будет ворчать: “Наловил мелочи. Что б сегодня на реке посидеть, глядишь - чего-нибудь путное поймал. А с таким сорожняком сколь провозишься!” Но непременно сам пойдет в огород чистить рыбу, (видимо эта процедура доставляет ему удовольствие)
, а потом поставит на электрическую плитку вариться уху. Он не раз рассказывал, что и сам был любителем рыбалки на озерах, “все их в молодости с удой исходил”. Он такой же романтик, как и я, любит смотреть на восход и закат солнца, и прекрасно понимает, что в озерной рыбалке важна не столько пойманная рыба, сколько наслаждение, доставляемое чудесным даром человеку замечать удивительную красоту родной природы.Какой погожий день! Хорошо бы сейчас искупаться на Ветлуге по пути домой. В самом деле пора сматывать удочку. Нет, закину еще раз.
Поплавок резко уходит в глубину... С трудом выворачиваю красивого полосатого окуня. Может тут их целая стая подошла? Вот и еще один большой окунь в лодке.
Сзади, за лесом слышен раскатистый гул, потом снова, но уже громче. Похоже это не самолет, а приближающаяся гроза. Закинуть еще раз? Может тучу пронесет мимо? Но вскоре становится ясно - не пронесет. Над лесом показывается синий-синий край грозовой тучи. Вот тебе и погожий денек!
Домой мне до дождя не добраться, а дождь, кажется, будет не маленький. Теперь ясно, почему вдруг все стихло, жди бури. Решение только одно - надо ехать под высокий деревянный мост, который находится над малым протоком между озерами. (Сейчас этого моста уже нет. Смыло его половодьем в семьдесят шестом или семьдесят восьмом году. Ремонтировать мост не стали, насыпь перед мостом срыли и положили через проток несколько толстенных бревен, по которым и ездили машины. Но года через три и эта затопляемая весной конструкция пришла в негодность. Тогда положили
прямо в воду три стальных трубы, засыпали их песком, а сверху сделали дорогу почти у самой воды. Старый же широкий мост был довольно высоким, под ним, на пологом песчаном берегу, вполне могло бы разместиться человек десять, а плотно уложенные бревна были отличной крышей).Поднявшийся вдруг ветер, мешает грести. Изо всех сил работаю веслами. Вот-вот начнется дождь, а до спасительного моста еще метров пятьдесят. Поворот протока... еще поворот...
Я, резко разворачивая лодку, выплываю к мосту. Под ним уже расположилось четверо рыбаков. Все они видимо ловили на Старице, и сюда тоже приплыли спасаться от дождя. Их лодки стоят у левого берега плотно, одна к одной, а сами они приготовились к ожиданию, уселись под мостом на толстом бревне. Лишь один из них, в длинном сером плаще, пытается развести костер прямо под длинными бревнами моста, здесь высота их около двух метров - не опасно, да и вода, в случае чего, рядом.
- Вот и еще один, здорово! - приветствуют меня рыбаки - Давай парень сюда, причаливай борт в борт. Что мокнет - тащи сюда, сейчас накроет. Во, как бухает!
Я ловко причаливаю, выскакиваю на берег, немного втаскиваю лодку.
- Эй, парень! - кричит мне костровой, - Посмотри там немного дров сухих, пока не промокли.
Я иду к мосту, по дороге собирая сухие сосновые ветки. Капают редкие, очень большие капли. Они теплые, дождь собирается, но никак не начнется.
- Садись, парень, сюда, - предлагают рыбаки, - кто его знает, сколь промочит.
На бревне находится местечко и для меня. Из под моста виден край озера Старицы, там стала различима рябь, а над ней легкая дымка - это уже сильный дождь. Граница этой ряби медленно приближается к нам.
Вдруг в начале протока, метрах в сорока от нас, появляется плоскодонка
(3), в ней сидит здоровый детина в шляпе, какие носили когда-то волжские рыбаки. Детина едет перед самой границей дождя, он так быстро работает веслами, что его плоскодонка несется, оставляя за собой волны.- Ну, и здоров парнюга - одобрительно кивает на него костровой, - Гляди, как загребает!
Парнюга причаливает точно “борт в борт” к моей лодке и за секунду до начала сильного дождя вбегает под спасительные бревна моста. Он запыхался, на широком, круглом его лице бесшабашная улыбка, которая сама говорит за него: “Ага! Успел!”
- А вот и я, мужики! Здорово! - говорит парень, - Чего грустные такие? Этой туче час жизни, не больше, а вы костер развели.
- Може час, а може и два, - говорит один из сидящих на бревне рыбаков, - а, вот как пойдет град, да как похолодает - тут костерок очень кстати придется.
- Да вы, ведь, все небось в двух шагах живете...- не унимается парень.
- В двух, не в двух, а попробуй сунься из под моста - сразу до нитки.
- А, как, после грозы да ненастье?
- После этой ненастья не будет. Не-ет. Ненастная гроза ливнем начинается, внезапно. А эта сколько ворчала, да капала, да нам всем собраться дала.
Парнюга достает из кармана большой целлофановый пакет, кладет его на песок и садится на него.
- Интересно, - задумчиво произносит он, - я этого раньше не знал.
Из всех собравшихся под мостом, я самый молодой, и, потому не вмешиваюсь в разговор, лишь внимательно слушаю. Беседа же не прекращается ни на минуту.
- Еще до войны,... бежим мы с реки,... гроза подходит страшная, - говорит самый старый из рыбаков, сидящих на бревне, - а Макар Макарыч на лодке рыбу ловит. Мы ему: “Макар Макарыч, гроза!”, а он: “Зря бежите, дождя не будет”. Прибежали мы домой, две капли упало и все. Я потом спрашиваю: “Макар Макарыч, как же ты узнал, что дождя-то не будет?”, а он говорит: “Молнии только из тучи в тучу били, ни одной в землю не ударило”.
- Да, а сейчас, пожалуй, все в землю лупят. Вон та, поди, в Бахариху тяпнула.
- Не,... Бахариха правее, в Чернышиху
(4). И как это столько электричества на туче держится? Не научились вот его из тучи добывать.- Научатся ишо. Чего только человек ни придумает. Вот, я слыхал, блесну сделали с лампочкой внутри!
- Ну?!
- Ага. Ты ее тянешь, а она мигает. Рыба так и хватает!
- Не должна она такую блесну хватать... Под водой само ничего не светится. Не бывает такого...
- Да, нет... Бывает! - многозначительно произносит рыбак, сидящий рядом со мной. До этого он не принимал участия в разговоре, а сейчас сделал такое ударение на последнем слове, что все вдруг замолчали в предвкушении рассказа о чем-то интересном, необычном, а может быть и таинственном. Даже костровой повернулся к нам в пол оборота, давая понять, что и ему интересна беседа, что он все слышит, просто костер поддерживать надо.
Костер уже разгорелся, и от него приятно веет теплом. Песок над толстыми бревнами моста пока не промок, и на нас не упала ни одна капля. Все молчим, ждем...
- Пронесет скоро, - говорит, даже не взглянув на небо, мой сосед, - о, как подуло! - и, опустив низко голову, глядя себе на ноги вдруг произносит:
- Здесь дело было, на Семейнище. И заметили-то бабы, косили здесь. Вечером, окурат перед закатом, свеча горящая из озера всплыла.
Рассказчик, при последних словах, поднимает голову, округляет глаза и замолкает, глядя на слушателей. Я не могу сдержать улыбку, вспомнив вдруг эпизод Савелия Краморова в фильме “Неуловимые мстители”: - “ ...мертвые с косами стоят... И тишина!” Теперь только я замечаю, что рыбак удивительно похож на этого киногероя.
Однако, рассказанное явно смахивает на небылицу. Все молчат, понимая, что такого быть не могло, но, то ли из-за того, что беседа приняла уже дружеский характер и не хочется обижать рассказчика; то ли потому, что настроение и для сказки подходящее, все молчат, ждут продолжения. Молчит и рассказчик, застыв с вытаращенными глазами.
- И долго горела? - спрашивает его парень в шляпе.
- А?
- Свечка-то долго горела?
- А, незнай,...- словно выйдя из оцепенения, продолжает рыбак - но тогда уж не одни бабы, а и девки креститься стали. А когда она и на второй день всплыла, уж они и молиться начали. А тут парнюга один: “Я - говорит - сейчас за ней сплаваю, и ее на берег притащу, даже не погаснет”.
- И поплыл?!
- Поплыл, шельмец! Разделсь и поплыл.
Близость развязки заставляет слушать внимательней. Все смотрим на рассказчика, даже занимавшийся костром рыбак повернулся к нему. Вот бы сейчас нас всех сфотографировать! Помните знаменитую картину Репина “Охотники на привале”? А тут можно было бы написать “Рыбацкие байки”. Но, байку мы слушаем или нет? Верить рассказчику или нет
- пока никто не определил.- Бабы на берегу от страха скулят, а он плывет. Как стал подплывать-то..., а свечка от него; он - к ней, а она - от него, да и ушла под воду. Глядь..., а и он - под воду. Бабы зарявкали, реву-ут! А он себе вынырнул, и к берегу. Вылезает и ржет: “Видел я вашу свечку. Щука - это! Здоровая, полудохлая, кверху пузом плавает, а хвостом еще шевелит. Маленько от меня отплыла, да перевернулась, стерва, и нырнула - не смог схватить-то. Брюхо желтое - на солнце светиться! Эх, вы... Свечка -
свечка!”. Да... Потом ее рыбаки подсаком поймали, но не взяли, побрезговали. Здоровущая и полудохлая! Бросили на берегу. Ее, небось, ночью кроты сожрали или другое зверье.Поднимаем головы. Небо немного просветлело, но впереди все громче слышны грозовые раскаты. Идет новая туча.
- Свечку, говорят, надо апостолу Петру ставить перед рыбалкой, чтобы рыбы много наловить, потому что он рыбак был. - то ли утвердительно, то ли спрашивая всех, говорит, подкладывая дрова, мужчина, занимающийся костром.
- Точно! - будто вздрагивая, и снова необычайно оживляясь, говорит прежний рассказчик. - Был такой случай!
Только что он держал слушателей в напряжении, и теперь, в предвкушении нового рассказа, мы вновь поворачиваемся к нему. Думаю, что никто так и не определил: правду или выдумку нам поведал рыбак. Наверное, каждый решил: “Может и врет, но зато складно. Пусть врет!” Слушаем...
- Раз, акурат перед Петрами и Павлами сосед наш Шальцов... Ты Шальцова-то знал? - неожиданно спрашивает рыбак. Видимо, этот вопрос задан всем сразу.
- Это, которого посадили? - интересуется мужик в шляпе.
- За что?
- За “сволочь”.
- Какую сволочь?
- Ну, баба там у них в колхозе, бульхалктер, по деньгам главная. Ох, и стерва! Он ее сволочью и обозвал.
- Ну?
- Посадили!
- И надолго? Самое большое - пятнадцать суток могли присудить.
- Я ж говорю, стерва. Полгода отсидел.
- Не, не этот. Тот вообще не сидел, и не в колхозе. Отец у него из староверов, к ним, раньше всегда бабки молиться ходили. Там он, видать, про апостола Петра и услышал. И в воскресенье с бабками молиться стал, ну, ясно дело, свечку Петру и поставил. А по утру на рыбалку! И, что же? У всех клюет, а у него не дотрагивается. У других садки уже полные, клев-то хороший был, а у него, ну, хоть бы сорожка на смех. Ну, и заругалсь, зачертыхался, значит: чтоб я, бат
(5), еще в сказки верил. И как тут начало у него клевать! На каждом крючке по язю, аль по лещу. В полчаса дна в лодке видно не стало от рыбы...- Да, нешто эдак можно?! - возмущается костровой, - дурак он, вот и все. Что потом-то было, помер, небось?
- Да года через три помер.
- Рыбачил?
- С того самого дня не хаживал.
Снова все молчим, обдумывая грустный, но поучительный рассказ.
Лишь парень в шляпе хмурится, пожимает плечами, качает головой:
-
Нет... ну, а почему, в самом деле? Чего он такого сделал-то?.. Я не понял.Никто не расположен к философским разговорам. Никто не сможет ничего объяснить в этой истории. Грустная, таинственная... Небо серое без просветов. Дождь...
- А не бери, что само в руки идет, и всё! - произносит вдруг рыбак, что сидел на краю бревна как-то особняком. Казалось, он и не слушал наших разговоров. Быть может, фраза эта была “брошена” им неосторожно. Мне показалось, что этот человек молчун, или, как здесь говорят “небаяный
”. Но теперь, когда он повернулся к нам лицом и вступил в разговор, все мы смотрим ему в глаза с ожиданием: начал говорить - говори, тебе слово. Такого поворота небаяный явно не ожидал, но все же, отвернувшись чуть в сторону от нас и, глядя на озеро, говорит:- Я бы такую рыбу ни в жизнь бы не взял.
Мы молчим. Небаяный, вздохнув продолжает, не глядя на нас:
- Плотовщики по Ветлуге плот вели. А среди них старик, да мальчишко лет двенадцати. Вдруг...
Но рассказчик вынужден замолчать. Ослепительно блистает молния, почти одновременно раздается оглушительный грохот. Впечатление такое, что молния ударила в мост, под которым мы расположились. Между бревен моста сыплется песок, а дождь начинается с удвоенной силой. Из-за ветра капли теперь попадают и на костер. Мы пересаживаемся поближе к огню и друг к другу. Вынужден подойти к нам и небаяный, теперь мы все плотно сидим вокруг костра.
- Я думал, сейчас на нас мост упадет... Ну, вот... Вдруг, рыба играть начала, плещется, на плот выпрыгивает. Плотовщики бегают, собирают ее. Несколько ведер насобирали. Варят уху. Плот к берегу, одного в деревню послали рыбу на самогон менять. Старик мальчишку говорит: “Рыбу эту не ешь, она сама в руки шла, от нее добра не будет. Гулять они станут, а я в пьяной компании не участник, в деревню ночевать пойду. Завтра они долго проспят.” Как он сказал, так и вышло. Загуляли плотовщики, да крепко, все выпили и мальчишку еще в деревню за вином послали. Сбегал тот, идет назад, глядь, а плот-от поперек реки развернуло, шалашка перевернута, и все потонули, кто рыбу эту ел.
Наш костер догорает, стало прохладно, мы протягиваем руки к огню.
- Ну, и разговоры вы завели, мужики! - говорит рыбак в шляпе. От косых струй дождя, время от времени попадающих на нас, его головной убор изменил форму, поля провисли и первоначально грозный вид рыбака тоже изменился, стал мягче. Теперь как-то мягче и его голос:
- И так холодно, а от ваших разговоров - аж мурашки по коже! Уж заливать байку - так веселую...
Действительно, самое время взбодриться. Прямо на нас среди сплошного серого неба движется нечто очень темное. Туча под тучей... Мы видим, как деревья на том берегу озера согнулись от сильного ветра, а через несколько секунд полностью пропали из виду. Приближается ливневый дождь. Тут не до шуток. Все встаем, размещаемся покучней под мостом. Яркая молния бьет прямо в середину озера. Короткий, как выстрел, гром рассеивается очень быстро.
- Эх, сплавать туда потом надо, небось столько рыбы наглушило - произносит все тот же парень.
Никто не успевает ничего сказать. Все сливается в один сплошной гул. Нас накрыл ливень: сверкают молнии, гремит гром, дует ветер, меж бревен моста ручьями течет вода. Так продолжается минуты три, затем дождь стихает, становится намного светлее. Кажется, именно за эти последние минуты наши лодки наполнились водой наполовину.
На горизонте, с той стороны, откуда пришла туча, совсем светло. И, хотя дождь еще довольно сильный, понятно: грозе - конец. И на сердце полегчало, сейчас солнце выйдет, и домой - сушиться. Мы все же промокли и замерзли, но смотрим друг на друга веселыми глазами. Кажется, что каждый вспомнил по веселой байке и собирается ее рассказать.
- Ну, Федя-то Кузьмин? Ну? - говорит, ожидая от нас ответа, бывший костровой. (Костер полностью погас во время ливня). Мы киваем, давая понять, что знаем, о ком идет речь.
Он ведь с войны-то контуженный пришел. Мычал только, речь полностью отнялась... Ты, слушай! И вот раз в яру, где он и сейчас, небось, мокнет, ловил он на блесну. И, что же? Щука - во!!! Може килограмм на десять. Ну и пошла борьба - кто кого. И долго. Рыбаки съехались смотреть. И, ведь, словил! Ее к себе обем рукам прижал, а она ему как даст хвостом промеж ног, он ее и выпустил! Она в воду... и все! А он стоит с досады-то и повторяет: “А, батюшки! А, батюшки!” Рыбаки ему: “Федька, да ведь ты, голова, говоришь!” А он их матом! Да, уж потом и сам понял, что речь вернулась.
- А я думаю, чего он всю жизнь на одном месте в яру сидит. А он все ту щуку споймать хочет - говорит парень под дружный хохот.
На горизонте показалась узкая полоска голубого неба. Всем становится понятно, что капают последние капли, скоро вновь засияет солнце.
- Хорошая прошла гроза - говорит, задумчиво глядя на эту узкую полоску небаяный - После такой грозы ненастья не будет.
Дождь теперь лишь моросит. Мы начинаем готовить лодки, отчерпываем воду. Парнюга первым вскакивает в свою плоскодонку, и со словами “пойду проверю”, быстро гребет к середине озера. Двое других рыбаков говорят, что запрут лодки здесь, на озере, а домой пойдут пешком. Мы прощаемся. Я с удовольствием налегаю на весла, плыву к протоку, над ним появилась полоска белого тумана. Тело приятно согревается от быстрой гребли.
У самого входа в проток меня нагоняет неуклюжая лодка парня. Теперь он без шляпы, и я с трудом узнаю его. Большие космы его волос лишь по краям головы, а на ее верхушке расположилась шикарная лысина. Это вовсе не парень, как мне показалось сначала, а мужчина лет сорока пяти.
- Ну, что? Много рыбы молния наглушила? - спрашиваю я.
- Да нету там никакой рыбы! Природа, брат все учла. Не глохнет она от молнии-то.
Мне хочется сказать ему что-нибудь в его же манере общения, и я говорю серьезно:
- Врешь, небось?
Тот неожиданно широко улыбается, и чуть не смеясь, говорит:
- Ей Богу, нет!
Глаза его ясные, веселые. Нельзя не поверить таким глазам. Прощаемся с улыбкой.
Солнце уже вышло из-за туч и начало слабо обогревать все вокруг. Да, после такой грозы ненастья не будет.