День первый

На Ветлужскую мы прибыли утром, часов в 11. Часть вещей, палатку и байдарку погрузили на раскладную самодельную тележку двухметровой длины и направились к берегу. Конструктором и изготовителем чудо-телеги был Сергей. Весь каркас этого технического комплекса, по замыслу Сергея, разбирался на короткие стальные трубки, а потому в маленькой байдарке не должен был занимать много места, колеса же имели диаметр сантиметров по 20, что должно было повышать проходимость. Ну и весил этот агрегат не меньше пуда. Дорога же к реке была неровной, вся в кочках, усыпанная мелким щебнем, и телега при движении то страшно тряслась, производя какой-то зловещий звон, то вдруг замолкала, резко останавливаясь. К тому же, перед самой рекой развязалась веревка у чехла с металлическими держателями палатки, в результате чего к грохоту телеги добавился колоритный звон. Казалось, гремит все: жестяные кружки, котелок, держатели, пара бутылок пива только что купленных на станции. Когда мы подъехали к пристани, на нас с нескрываемым удивлением и любопытством смотрели все, кто находился в этот момент на берегу. Наш громыхающий “танк” и решительный вид насмешил и рыбачков-мальчишек, и мужиков, возившихся с лодочным мотором, даже капитан стоящего у берега теплохода “Луч-26” вышел из рубки и крикнул нам: “Физкульт-привет!” Тем временем нас окружили мужики: “Далёко ль поплывете?” “Это что у вас, подводная лодка?” “Да нет, у них там акваланги, наверное” “Ну и телега!” “Это не телега, а самогонный аппарат. Конспирация, понимаешь. Видишь, какие у них морды красные”. “Сами-то откуда будете?” Мужики острили, подшучивали над нами, но в то же время чувствовалось, что в остротах не было злобы. Двое из них подошли к нам и стали помогать развязывать и снимать с тележки вещи.

- Бляха-муха, да что у вас там?

- Байдарка.

- Да раз байдарки таки бывают? “Луч” и то меньше весит. Большуща что ли?

- Нет, маленькая.

- Ну, дак потонете!

- Спасибо на добром слове, - лицо Сергея стало серым – Да что вам делать что ли нечего, мужики? Занимались бы своим мотором.

- Да не сердись ты! Нам, понимашь, интересно: поплывете вы, аль нет, - примирительно сказал один из мужиков, помогавший разгружать вещи, и тут же, повернувшись к своей кампании, спросил:

- Николай, ты как думашь, поплывут?

- Може и поплывут, - ответил задумчивый Николай, - но тогда я удивлюсь.

Мы стали быстро собирать лодку. То ли Сергея раздражали шутки мужиков, то ли то, что теперь вокруг нас, оставив рыбалку, стояли человек десять голоногих пацанят, которые то и дело что-то спрашивали, суетились вокруг. Сергей очень спешил, впрочем и мне хотелось поскорее отправиться в путь. К нам обращались со всех сторон:

- Дяенка, а чего у вас лодка вся в заплатах?

- А если вы на корягу наедете, шкура сразу лопнет?

- Дяенька, а это что за фиговина?

- Эй,турррысты, может, вы свою телегу нам за бутылку продадите? Все равно она в ваше корыто не влезет.

- Байдарошники! Вам самогону надо? Недорого продам.

Лодка уже стояла на воде, теперь нужно было очень аккуратно рассовать в багажные отделения вещи и разобрать тележку.

- Давай, покидаем все в лодку, переедем на тот берег, а там, на пустынном пляже и упакуемся, - предложил я Сергею. Тот с радостью согласился. Мы быстро побросали вещи в лодку, телегу положили поперек, привязав к бортам, и под одобрительные возгласы мужиков поплыли на другой берег Ветлуги.

- Счастливого плаванья! – крикнул нам капитан “Луча”, мы помахали ему в ответ и налегли на весла.

Лодка шла очень легко, несмотря на то, что осадка была предельной: до опасной кромки соединения пластиковой обшивки с брезентом оставалось не больше двух сантиметров. Натянутый брезент спасал от накатывающих волн, но вода медленно просачивалась сквозь швы. Однако это нас не пугало. Сколько воды натечет через швы за час? Стакан или два, не больше. Погода солнечная, тепло, впереди четыре дня и четыре ночи отдыха и рыбалки. Красота! Сейчас доплывем до песчаного берега, уложим все компактно и поплывем вниз по течению подальше от грохочущего поездами железнодорожного моста, подальше от смеющихся мужиков, вообще подальше от людей, поближе к природе.

Когда до левобережного песка осталось совсем немного, решили плыть по течению, выбирая место, где можно было бы пристать к самому берегу. Вскоре мы увидели то, что искали. Береговой песчаный обрыв был отвесным, что говорило о достаточной глубине у самого берега, и высота обрыва устраивала: на уровне локтя. Лодка подошла бортом к самому обрыву, а под дном еще оставалось полметра воды. Тележку мы сразу выбросили на берег, встали в лодке, балансируя и держась руками за песчаные края, и попытались вылезти на земную твердь.

То, что произошло в этот момент, мы с Сергеем обсуждали потом три дня, но как оказалось правильных выводов не сделали. Случилось же вот что: обрывистый берег под тяжестью наших ног обвалился, лодку практически засыпало песком, и в одно мгновение она оказалась под водой. Мы остались стоять в лодке среди медленно всплывающих к нашим ногам вещей. “Эх, мужики! Не видно вам с того берега нашей беды, вот бы вы посмеялись”.

Мы стали яростно бросать вещи на берег. Сначала кидали то, что всплыло само, потом шарили руками под водой, разгребая песок. (Что при этом было сказано – писать нельзя). Когда в лодке не осталось ничего кроме песка, с трудом перевернули ее, вымыли и наконец вытащили на сушу.

Мы посмотрели друг на друга тоскливым взглядом. Вся одежда на нас была мокрая и в песке, вода стекала с нее тонкими струйками. Теперь требовалась не авральная, а спокойная работа: нужно было разводить костер, сушить промокшие вещи, а потом снова все компактно складывать в лодку. Хотелось что-то сказать, подытожив пережитую беду, но все уже было сказано. Сергей постоял молча, затем махнул рукой и произнес всего одно слово, вложив в него все свои эмоции: “Б-блин!!!”. Я молча кивнул, полностью согласившись с ним.

Готовясь к водному походу, мы еще дома упаковали вещи в целлофановые пакеты и резиновые мешки, благодаря чему кое-что все-таки осталось сухим. Сильнее всего промокла палатка, однако, это не пугало, т.к. погода стояла хорошая, солнечная и ночью не могло быть дождя, а значит, можно было поспать и просто у костра.

Часа два сушили, чистили и сортировали вещи, потихоньку укладывая их в высохшую лодку. Еще час ушел на обед. Ели без горячего, вскипятили только чайник. И, наконец, уже в четвертом часу отправились в путь.

Судя по рукописной карте Щербакова (ее мы сразу прозвали “лоцией”), километрах в пятнадцати под Красными Баками должен был быть автомобильный мост через Ветлугу, за которым населенных пунктов становилось гораздо меньше. Где-то там за мостом и решено было искать место для первой ночевки.

- Откуда? Куда? Зачем?

- От Ветлужской до Воскресенска. Хрен его знает!

Все мы дружно рассмеялись. Что за вопрос: “Зачем?”. Как зачем?… А не знаю зачем.

**********

Река у Красных Баков не такая, как под Воскресенским. Какая-то осторожная, словно испуганная грохотом железнодорожных составов у Ветлужской, а вода такого цвета, который бывает у нее в пасмурный день. Ничего, еще один мост впереди пробежит, оглянётся, да и расправит плечи, покажется во всей своей красе. А дальше ее километров на 60 уже никто не потревожит.

Какой криуль! Село осталось далеко на высоком берегу. Ушла река от села, может обидели ее люди?

************

Река делала поворот за поворотом, и каждый раз, когда открывалась взору новая панорама, Сергей с укором спрашивал:

- Где же твой обещанный мост? Может у нас вся лоция неправильная?

- Успокойся, Толян капитан от Бога, не только Ветлугу, но и заграничные реки прекрасно знает.

- Да, ну? Он и по заграницам плавает?

- Ага, по всяким там республикам.

- Каким, если не секрет?

- Марийская, Татарская, Мордовская…

- Тьфу, ты! Вот я и думаю, что мы уже в одной из них находимся. Время седьмой час. Пора бы уж и ночлег искать. Пока то, да пока сё, да палатку надо просушить. Короче, если за тем поворотом моста не будет, можешь выкинуть свои листочки.

- По лоции мост как раз за этим поворотом.

- Слышишь, вроде машины шумят?

- Это не машины, это “Луч” идет.

- Ага, сейчас “Колибри” на его волнах и захлебнется.

- Ничего не будет. Вот, если бы лодка у берега стояла, то запросто могла бы перевернуться.

Мы перестали грести и смотрели на быстро приближающийся теплоход.

- Ах, фуфел, прямо на нас правит, - испугался Сергей.

- Может, мы фарватер заняли? – предположил я.

- А ему не все равно? Он же на воздушной подушке.

Тем временем быстроходный “Луч” был уже совсем близко. Курс его несколько изменился, и теперь было ясно, что пройдет он метрах в пятнадцати от нас. Капитан весело махал нам через стекло. Мы помахали в ответ и с некоторым напряжением стали ждать волны. Лодка плавно поднялась на волне, опустилась, снова поднялась и замерла. Волны бурлили у берега, а здесь, на середине реки, было тихо. Вода даже не коснулась брезента.

- А лодочка-то ничего, – одобрительно сказал Сергей, - мне по началу, как увидел, что высота бортов над водой всего два сантиметра, жутковато было.

- Она просто перегружена, не рассчитана на такой вес. Да старая еще.

- Смотри, мост!

Мост был очень высоким. Проезжающие по нему грузовики виделись нам игрушечными.

- Это Кировское шоссе.

- Понятно. Ну что, километра три гребем и место ищем для ночлега? Так?

- Так.

- Тогда давай в темпе: рраз-дваа, рраз-дваа…

Солнце клонилось к закату. Мы проходили большой прямой участок реки. Тень от высокого яра на левом берегу становилась все длинней. Ветер стих, и поверхность воды была зеркально ровной. Не хотелось нарушать эту тишину ударами весел. Мост остался в двух километрах позади, а впереди на крутом повороте реки был виден освещенный солнцем лесистый яр.

- Красиво-то как! – сказал Сергей, - Сфотографировать что ли?

- Сфотографируй, если фотоаппарат просох – съязвил я.

- Тьфу, чтоб тебя… - заругался Сергей – Просох он, просох! Сейчас пленку новую вставлю и можно снимать.

Сергей стал вставлять кассету в фотоаппарат, а я любовался красотами. На высоком крутом берегу каскадами росли ели. Казалось, что там наверху дремучий лес. Но, хоть за деревьями и не было видно домов, десяток лодок у берега, далекий собачий лай и редкий крик петухов говорили о том, что где-то рядом деревня или село.

И вдруг посреди этих, едва различимых ухом звуков в вечерней тишине четко, но негромко послышался другой – это звучала гитара. Не бряцала, а зазвучала. Это не был приемник или магнитофон, кто-то играл “в живую”, играл переборами, уверенно, профессионально. Музыка была похожа на романс, но мотив не повторялся. Была ли это гитарная пьеса или исполнитель импровизировал?.. Мы внимательно смотрели на берег и, наконец увидели музыканта. На лавочке, стоящей у самого обрыва в белой рубашке сидел парень с гитарой, а рядом с ним две девушки. Заметив нас, девушки стали махать нам руками, мы помахали им в ответ, а парень все продолжал играть. Странно… Услышал бы я эту музыку в городской суете, может и внимания бы не обратил, а тут… Может человек, соединяясь с природой начинает острее чувствовать все прекрасное. А то: “откуда, куда, зачем”, а вот зачем!

**********

Мы причалили к невысокому яру на очередном повороте реки. Он показался нам самым светлым, каким-то радостным. Стволы высоких корабельных сосен, освещаемые заходящим солнцем, были ярко рыжими. На низкой, сочно-зеленой береговой траве хотелось поваляться. Настроение у нас было прекрасное, лодку разгружали с шутками, потом промыли ее и втащили на берег. Мы расположились на сухой поляне посреди кустов тальника, сосновый лес начинался метрах в двадцати, и с дровами проблем не было. Палатку все-таки установили на всякий случай. Сергей для первого ужина еще дома заготовил шашлык, и нам предстоял настоящий пир.

Когда на небе появились звезды, наша трапеза уже заканчивалась. Спокойно тлел костер, в котором допекалась картошка. Над костром на перекладине висел чайник, котелок с гречневой кашей мы уже опустошили, а немного шашлыка еще оставалось. Специально к шашлыку у нас была припасена бутылка сухого вина, в которой сейчас еще темнел остаток - грамм 200. Было у нас где-то и “НЗ” (неприкосновенный запас) – большая литровая бутылка водки, но ее мы решили открыть только в случае какой-то нештатной ситуации.

- Сейчас картошечки!.. – сладко говорил Сергей, - …потом чайку с шиповником и спать. А завтра, как расцветет, на рыбалку. Тут такой клёв должен быть!

- А тишина какая! А небо! Сколько же там солнц?

- Да, вот оно величие мироздания! Картошку будешь?

- Ага. Наливай!

Мы продолжали трапезничать, шутили, вспоминали что-то смешное. Потом разговаривали о предстоящей рыбалке, но вдруг замолчали… В лесу отчетливо слышался треск ломаемых веток и звук этот очень быстро приближался к нам. Если бы это был человек, то он должен был бежать бегом по ночному лесу, а если зверь, то очень большой. Треск становился все громче, казалось, этот “кто-то” лез напролом, не разбирая дороги. Костер еле тлел. Мы побросали в него большую кучу дров и схватились за топоры. Треск раздавался теперь уже в кустах тальника, из-за темноты там ничего нельзя было рассмотреть. Между тем костер стал оживать, а в кустах вдруг все смолкло. Мы положили в огонь еще дров и стояли лицом к кустам, сжимая в руках топоры. Так прошло минут десять.

- Ушел или за нами наблюдает? – шепотом спросил я.

- Должно быть, ушел – также в полголоса ответил Сергей.

- Кто же это был? Лось? Кабан? Медведь?

- Слушай, а где у тебя лоция?

- В кармане.

- Посмотри, как называется этот чертов яр, не медвежий случайно?

Я достал листки с картой, повернул их к огню и, прочитав название яра, протянул листки Сергею. Яр назывался “Чёртов”.

- Мистика! – воскликнул Сергей, - Нашли место для ночлега.

Мы вздрогнули, потому что совсем рядом в кустах что-то снова затрещало, но теперь треск удалялся в сторону леса. Еще какое-то время мы слышали, как ломаются сухие ветки. Кто-то уходил в чащу.

- Может, он на запах шашлыка пришел? – предположил Сергей.

- Может. Тогда давай шашлык доедим скорей?

- Давай.

- А картошка-то сгорела!

Мы смеялись, но нервное напряжение чувствовалось, испугались неизвестно кого. Оказалось, что с испуга мы покидали в костер почти все дрова, а ночи в начале августа уже не такие короткие. Зверь к огню, да еще летом не пойдет, можно было бы лечь спать, но у костра.

- За дровами надо идти – задумчиво сказал Сергей.

- Как их искать-то?

- С фонариком.

- Ну, и кто пойдет?

- Может вместе?

- А через неделю найдут нашу лодочку на берегу и…

- Типун тебе на язык. Доставай ка лучше “НЗ”, а то от твоих страшилок мурашки по спине побежали.

- Ну, давай тяпнем по чуть-чуть для храбрости, да и за дровами.

*********

О, великий, загадочный русский человек! Какой медведь или кабан страшен ему, когда он “тяпнул”? Какие дрова, какой костер нужен ему для согрева? Льется над Ветлугой русская народная песня. Давно спрятался в своей берлоге медведь, залег в логу кабан, убежал в другой лес лось: “Бродяга, судьбу проклиная, тащился с сумой на плечах…”. “Кто там трещит в лесу, а ну выходи, поговорим!..”

Никакой ученый не объяснит, почему вдруг происходит такая метаморфоза, не ответит также и на сложнейший вопрос: от чего так быстро исчезает спиртное и незаметно наступает глубокий "здоровый" сон.