ОТЧИНА

     Я давно обратил внимание на то, что в собранной в банку воде озера через год появляется какой-то бурый осадок. Перельешь воду осторожно, чтобы осадок не потревожить, в другую банку, и будет она, чистейшая, стоять еще много лет. Святая ли она? Сначала дам, так сказать, формальный ответ.

     Но ведь свойства светлоярской воды были такими же и в годы советской власти, когда не было на озере ни молебнов, ни крестных ходов. Сохранились документы местных властей того времени, в которых запрещалось ползать по берегам и молиться у озера.

     Вот тут «формально» уже не ответишь. Атеист ищет материалистического объяснения; внутренний мир верующего человека шире – он готов принять не только материалистическое.

     Сколько гипотез, теорий, мнений, пытающихся объяснить уникальные свойства воды Светлояра, было опубликовано в разных печатных изданиях! Наиболее серьезная научная работа («серьезная», потому что печаталась она с продолжением в нескольких номерах одной нижегородской газеты) доказывала метеоритное происхождение озера. И, таким образом, предполагалось, что уникальные свойства воде придает некий иноземный материал, космический странник, покоящийся где-то на дне. Прочитав в очередной раз похожую статью, в которой эта фантастическая догадка излагалась как нечто уже доказанное, я спросил В.И.Никишина, что он думает об этом. Ответ поразил меня...

     Здесь я сделаю небольшое отступление и скажу несколько слов о том, что это за человек. Московский ученый-геолог Валерий Иванович Никишин сорок лет изучал Светлояр. Дважды руководил он экспедициями, организованными с целью изучения аномалий озера. Наверное, столько научных материалов, систематизированных, опубликованных и неопубликованных статей о Светлояре не имеет ни один исследователь. Я давно слышал о геологе Никишине, читал его гипотезы о том, что вода в озеро поступает по многокилометровым трещинам в земной коре, а потому лишена бактериальной флоры. Я и не мечтал о том, что когда-нибудь познакомлюсь с Никишиным. Однако так иногда бывает: если чего-то очень хочешь – Господь устраивает все удивительным образом.

     Выйдя на пенсию, Валерий Иванович решил поселиться вблизи озера, в селе Владимирском. Искал дом, в котором хотел снять угол, а поселился он у бабушки Наташи. Теперь адрес «Алмазный переулок, дом 5» – это и его адрес. Во время одной из экспедиций было принято решение о бурении дна озера. Никишин дал команду начинать работу. Бур вошел в ил на тридцатиметровой глубине, но, когда были пройдены первые метры десятиметрового слоя ила, Валерий Иванович вдруг почувствовал себя плохо и потерял сознание. Его отвезли в Воскресенское, в районную больницу, где врачи поставили диагноз: заражение крови.

     Надежды на выздоровление не было никакой, а до печальной развязки, как потом говорили врачи, оставались дни или часы. На какое-то время Никишин пришел в сознание и попросил немедленно передать в экспедицию: «Бурение прекратить немедленно!» Как только бурение прекратили, болезнь как рукой сняло. Все анализы тут же изменились. Такой случай не мог не повлиять на материалистическое мировоззрение Никишина. До этого к чудесам, происходящим на озере, он относился скептически.

* * *

     Итак, я решил спросить Валерия Ивановича относительно гипотезы о метеоритном происхождении озера, но он снова удивил меня, ответив на вопрос вопросом:

     – А знаете, что у Светлояра есть двойник?

     – Как? – удивился я.

     – Да, есть! Должен был быть, согласно моей теории.. И я нашел его. Не приходилось ли вам бывать южнее Воскресенского километров на 10-12?

     – Нет.

     – Там и располагается это чудо. Светлояр произошел в результате провала. Это точно. Явление провала карстовых пород – не редкость. Так произошли, по крайней мере, несколько озер в Нижегородской области. Да и названия у некоторых из них похожи: Нестияр, Кудьмояр, Светлояр.

     – Одно из первых двух и есть двойник Светлояра? Как же вы его нашли?

     – Нет! Нестияр (или Нестиар) и Кудьмояр, конечно, очень красивы, но на Светлояр не похожи. И уровень воды в них колеблется каждый год. И свойства ее обычны. На Светлояре же уровень постоянный, независимо ни от каких факторов, остается всегда одним и тем же до миллиметра. Постоянна и температура воды на большой глубине. Знаете теорию сообщающихся сосудов? Если в одном сосуде кто-то будет поддерживать уровень постоянным, то и в другом этот уровень будет таким же. Всем этим обладает озеро-двойник. А это говорит о том, что озера сообщаются, имеют один подземный источник, в котором и должен поддерживаться постоянный уровень.

     – Неужели южнее Воскресенского есть такое чудо?

     – Представьте себе! Если хотите, съездите, посмотрите. Там, прямо на берегу, стоит село Озерское.

     – Обязательно съезжу. А что вы думаете о светлоярской воде? Когда-то я читал вашу статью с утверждением, что «вода лишена бактериальной флоры, так как поступает в озеро с очень больших глубин по многокилометровым трещинам в земной коре».

     – Возможно. Ведь именно здесь проходит гигантский разлом, уникальный разлом. Я указывал это в своем докладе в Академии наук. Он сразу по трем направлениям идет. Один из них уходит на Озерское. Светлояр ведь образовался не сразу, было три провала. Второй по времени совпадает с нашествием Батыя...

     – Значит, правильно говорится в легенде, что Китеж погрузился в воды озера? К моменту постройки Китежа озеро уже существовало; возможно, что строили город на его берегу.

     – В самое ближайшее время нам следует ожидать четвертый провал. Он обязательно должен произойти, иначе озеро погибнет, потеряет связь с питающим его источником. Не удивляйтесь! О том, что Светлояр на грани гибели, многое говорит. Для обычного человека изменения эти мало заметны, ведь вода пока такая же чистая. Но уже появляются растения, предвестники заболачивания. Я уверен, что, если в ближайшие 10-20 лет такого провала не произойдет, мы потеряем нашу уникальную «жемчужину земли Русской».

     – В чем же причина? Естественные изменения в природе, или все-таки виноват человек?

     Быть может, мой вопрос оказался наивным. Никишин не ответил на него. Вряд ли дело только в природных метаморфозах. Сколько людей приезжает просто отдыхать к Светлояру, пытаются проехать к озеру на машине, да еще вымыть ее на берегу. Разводят костры, не убирают за собой мусор. Да это ли главное? Раньше бывали и пьянки «диких туристов» у самой воды, с громкими песнями, с нецензурной бранью. Сейчас выставили там пост милиции, но ведь охрана на посту не всегда.

     А язычники, появившиеся из среды интеллигенции, приезжающие из городов молиться то ли богу озера, то ли самому озеру и обучающие такому поклонению даже некоторых местных жителей. А рериховцы и прочие эзотерики, тоже зачастившие на Светлояр, чтобы совершать там свои обряды. Даже какой-то «магический кристалл» торжественно в озере затопили. И это в таком «намоленном» месте!

     Но «Бог поругаем не бывает», и если сокрыты от нас до поры великие святыни, в Китеже ли, в Светлояре ли, никто не сможет им повредить. А оскверняющий душе своей вредит, вот и все. Нет, не погибнет озеро!

     – А вода? – спросил я Никишина, – Ведь она не только прозрачная, она и лечит! Каждый год какие-то исследователи приезжают, воду набирают с поверхности и с глубины.

     – Сколько воду ни изучают, а секрет ее найти не могут. Наверное, потому, что секрета-то никакого и нет, святая она.

     На следующий день после этого разговора я отправился в Озерское. От Воскресенского ехал на велосипеде. Хорошо, что в районном центре подробно узнал дорогу; пока ехал, встретился мне всего один человек.

     Дорога почти до самого Озерского была асфальтированная, лишь два последние километра пришлось ехать по мелким белым камням.

     За все время пути ничего не привлекло особого внимания, но когда стал въезжать в село, почувствовал вдруг что-то необычное. Словно проехал невидимую границу и попал в другой, сказочный мир. Озерское, на мой взгляд, мало чем отличалось от других населенных пунктов Воскресенского района. Простые бревенчатые избы, улица через все село... Но странное ощущение, что я неожиданно, незванно вторгаюсь куда-то, не покидало меня.

     Я проехал село, повернул налево и спустился к небольшому, чуть вытянутому озеру. Тишина была просто поразительная. Так стихает природа перед бурей. Мимо меня пробежала ватага ребятишек, они шли ловить раков, громко разговаривали, но, когда стали удаляться, все опять стихло.

     Я наклонился, зачерпнул ладонями воды, попил. Отметил про себя: «Такая же, как на Светлояре. Точно!»

     Обходить озеро не то чтобы не хотелось, а было почему-то страшно. Благоговейный ли был этот страх, не знаю. Не могу объяснить. Но я, еще раз прочитав молитву, отправился в обратный путь.

     До сих пор удивляюсь я своему состоянию на том небольшом озере. А ведь раньше и на Светлояр люди с почтительным страхом приходили, не купались, а только обливались его чудесной водой. А если уж какой отчаянный паренек, желая похвастать перед другими храбростью, и забирался в озеро, то не глубоко и не надолго. Вспомнились слова местного жителя из рассказа Короленко «Светлояр»: «Насыпь мне вот такую гору золота – ни за что не нырну в нашем озере».

     До свидания! Сергей. 

     Мельников-Печерский писал о них: «Живет заволжанин, хоть в труде, но в достатке. Изба у него пятистенная, печь с трубой. О черных избах да соломенных крышах он только слыхал, что есть такие где-то «на горах». А чистота какая в заволжских домах! Славят немцев за чистоту, русского корят за грязь и неряшество. Побывать бы за Волгой тем славильщикам, не то бы сказали. Кто знаком с нашими степными да черноземными деревнями, в голову тому не придет, как чисто и опрятно живут заволжане!»    

     Однажды, лет 25 назад, в село, находящееся недалеко от Светлояра, приехал известный журналист Василий Песков, он довольно долгое время вел на ТВ передачу «В мире животных». Так вот Песков был поражен именно избами. «Здесь перед въездом в каждое село надо писать: «Музей деревянного зодчества», – восклицал он.    

     Мне же посчастливилось застать то время, когда дома во Владимирском не запирались. Если человек уходил куда-нибудь, то вставлял в ручку двери веточку – это означало, что дома никого нет. И сейчас все удивляются доброте и открытости заволжан, но и представить многим трудно, насколько эти качества были сильнее еще лет двадцать пять назад.

     Когда мы впервые приехали во Владимирское и шли по селу к озеру, на нас смотрели удивленно. В то время никаких массовых паломничеств Светлояр не знал. Мы остановились у колодца «журавель» и подняли бадью с водой. Вдруг из ближайшего дома выбежала женщина:

     – Погодите, не пейте! Вот! Я вам кружечку принесла... Ой!... Да вы из города, не из Воскресенска?

     – Да, мы москвичи.

     – Ну, так я вам сейчас пирогов принесу, угощайтесь. А ночевать вам есть где? Идите ко мне, я ничего с вас не возьму. Ко мне, ко мне! У меня пироги сегодня!

     Мы зашли в деревенский магазин и увидели яблоки. В тот год в этом краю были морозы до 52-х градусов и все яблони вымерзли. Яблоки в магазине были, конечно же, привозные. Мы решили купить яблок, и, может быть, тоже кого-нибудь угостить. В магазине мы были единственными покупателями. Пока я выбирал яблоки, продавщица, выйдя из-за прилавка, наклонившись к нашим детям, что-то говорила им. Когда я повернулся, то увидел, что она насыпает детям в руки, в карманы по горсти конфет. «Но ведь мы конфет не просили, сколько же нам за них придется заплатить», – мелькнуло в голове. Видя мой недоуменный взгляд, продавщица сказала:

     – Вы не поняли. Я их угощаю, платить не надо. Ведь вы же из города?

     – Да.

     – На озеро наше идете?

     – Да.

     – Вот и хорошо!

     Издавна за Волгой считалось, что без благодатной помощи странноприимец не останется, поэтому почти в каждом доме можно было найти и приют от непогоды, и ночлег. А уж если зашел человек, много знающий, во многих местах побывавший, да еще и разговорчивый, тогда хозяин дома приглашал на чай соседей, чтобы послушать странника или просто интересного человека. Телевизоров-то не было.

     В то время я запросто заходил в деревенские дома пообщаться, расспросить людей о чем-то интересном. Меня принимали с радостью; хозяева «по говору» всегда узнавали, что я городской, общались со мной запросто. Но когда узнавали, что я москвич, почему-то переходили на «вы». Меня это очень смущало и смешило (как у Есенина в поэме «Анна Снегина»: «С министрами, чай ведь, знаком?»)

* * *

     Быт заволжской деревни начал резко меняться с появления в избах городской мебели. В семидесятых годах стали модными «стенки», такие удобные в городской квартире с одним окном. А в деревенской горнице: с одной стороны печка – мебель не поставишь; с другой – кровати, не ставить же их к окнам; с третьей – три окна, да с четвертой – четыре. И вставала стенка, купленная ради этой непонятной моды, загородив собою четыре окна. Глупость! Но, такое модопочитание в семидесятых годах появилось – просто эпидемия. Потом исчезли в домах (такие удобные) полати. А гармонь с балалайкой, которые в каждой избе еще недавно были, где они теперь?

     Изменилось малое – изменилось и большое. Добрая сторона, добрые заволжане, но дома теперь запирают, уходя. Теперь всяких людей повидали, времена другие... А в то время, не зная еще огромного количества чудес Светлояра, я уже отметил для себя, что место это не простое. Действует у берегов святого озера какая-то невероятная светлая сила, которая делает людей, там живущих, по-детски чистыми, беззлобными. Противится, и не без успеха, другой темной силе, желающей внести в сердца людей злобу, зависть, осуждение, а самое главное – отучить радоваться по-детски, искренне, и любить бескорыстно.

     Мне кажется, что когда я бываю на Светлояре, пропитываюсь этим невидимым глазами светом, набираюсь чего-то хорошего на год, а потом весь год жду, когда же появится возможность снова туда съездить.  

 (Окончание на следующей странице)