|
Мишка |
|
|
Этот случай произошел
зимой двухтысячного года. Я был чтецом-алтарником
небольшого деревянного храма, построенного рядом с местом, где еще совсем
недавно стояло деревянное здание большого старого храма. Этот старый храм закрыли
в 20-е годы прошлого века, священство арестовали, а в церковных строениях
разместили один из цехов строящейся фабрики. В конце восьмидесятых, с началом перестройки, работа
фабрики постепенно прекратилась, но появившиеся предприниматели арендовали
помещение храма под автосервис. Когда же в 1996 году было принято решение о
восстановлении храма, начались долгие земельные тяжбы. Но Патриархией был уже
назначен настоятель, постепенно формировался приход, а у закрытых ворот
автосервиса, как раз напротив старого здания храма, стали по воскресеньям
служить молебны. Перед тем как начну сей
страшный, мистический, одним словом - святочный рассказ, хочу поведать о двух
загадочных событиях, свидетелем которых я был несколькими годами раньше. Пролог. Тогда Рождество Христово
еще не было государственным праздником и нерабочим днем, но в этот год
пришлось на выходной, а потому в воскресный день 7 января 1996 года на
молебен пришло особо много народа. Это был очень холодный день, ночью ударил
сильный мороз. Люди, пришедшие на молебен, скопились в ожидании у большой
теплой трубы какого-то водовода, так удачно для них проложенной вдоль забора
автосервиса. Интересно, что начальник охраны автосервиса, как только видел
собирающихся верующих, выбегал из теплой сторожки,
подходил к воротам охраняемого объекта, и, видимо, не доверяя огромному
стальному засову и крюкам-шпингалетам,
обматывал ворота цепью, а затем закрывал цепь на висячий замок. Такую
процедуру проделал он и сегодня, гневно поглядывая на мерзнущих людей. Начался молебен. Батюшка
служил «по-скóрому», но всё же святая вода в
чаше замерзла и священнику, чтобы окроплять ею, пришлось пробивать лед ручкой
кропила. И вот, когда после взмаха руки священника, капли святой воды с
кристалликами льда полетели в сторону закрытых ворот – пронесся сильный порыв
ветра. Ворота, так тщательно запертые стражем, почему-то отворились настежь!
А радостный священник сказал: «Пойдемте на территорию, здание храма
покропим!» Тем временем из сторожки выскочил хозяин территории, он уже сделал шаг в нашу
сторону, всем своим видом показывая, что готов отразить любую атаку, но в
этот момент в него полетели с кропила капли святой воды, и… грозный страж
повернулся к нам спиной! Бросив свой пост, он побежал вглубь территории.
Оглянулся он только, когда оказался у дальних строений, от которых и
наблюдал, как с радостным пением мы крестным ходом обходили старый,
оскверненный храм. Прошел год.
Земельно-хозяйственные вопросы так и не решились. Было лишь получено
разрешение на строительство небольшого подсобного помещения, наподобие
домика-бытовки для хозяйственных нужд, который и был вскоре поставлен чуть в
стороне от ворот автосервиса. Но в качестве бытовки простоял он не долго. Со
всех четырех сторон, а затем и сверху, появились у него пристройки, и стал он
теперь все более походить на красивый храм-часовню. На территорию
автосервиса верующим теперь входить не препятствовали, а на здании старого
храма установили деревянный восьмиконечный крест. С этим крестом и связана
вторая удивительная история. Всё тот же начальник
охраны автосервиса, решив "восстановить справедливость", вооружился
ножовкой, забрался на крышу здания старого храма и спилил крест, а через
несколько минут его парализовало. Видимо, произошел инсульт, в результате
которого ноги и руки человека перестали быть ему послушны, но речь не
отнялась. Узнав об этом, священник поспешил к охраннику в больницу и
предложил ему, как крещеному человеку, покаяться в грехе, по неразумию
содеянном. Однако начальник охраны заявил, что он каяться не будет. Через несколько дней в
информационной программе телекомпании НТВ прошел сюжет об этом случае.
Корреспондент брал в больнице интервью у несчастного стража автосервиса.
"Теперь-то Вы верите в Бога?" – спросил корреспондент.
"Нет!" – ответил больной. И корреспондент произнес такие слова:
"Что я могу пожелать Вам? Лечитесь… от атеизма!" Через несколько
дней бывший начальник охраны умер. А спиленный им крест, верующие отнесли в
часовню, где он и сейчас стоит у самого входа. Автосервис после этих
событий как-то сам собой распался. Однажды его сотрудники просто не вышли на
работу, а верующие с горечью увидели, что на месте полуразваленного здания
старого храма – руины. С тех пор силами прихода была создана новая служба
охраны. Теперь каждую ночь в сохранившейся сторожке оставался дежурить
храмовый сторож. Условия в сторожке были хорошие, от прежних хозяев достались
в наследство телефон, водопровод, электричество и здоровенный
пёс-дворняга по кличке Мишка, который исправно исполнял обязанности
сторожевой собаки. Прошло три года. Здание
часовни сильно изменилось: с трех сторон его обложили красным кирпичом,
сверху украсили золоченым куполом, а с западной стороны пристроили трапезную
часть и притвор. Теперь в этом храме могло располагаться более сотни
верующих. Храм был освящен, стали служить литургии, на месте оскверненного
когда-то храма снова приносилась Бескровная Жертва. На несколько километров
в округе церквей не было, а потому маленький храм, расположенный в
густозаселенном районе столицы никогда не пустовал. Рассказ. Вечером 16 января 2000
года повалил густой снег. Обычно в обязанности сторожа входила и работа
дворником, но снегопад все усиливался, и разгребать снег лопатой под вечер
было бессмысленно. Воскресная литургия давно закончилась, а вечерней службы по
расписанию не было. В храме почти никого не осталось, священник тоже
собирался уже уходить, как вдруг раздался телефонный звонок. Узнавали о
возможности очного отпевания завтра утром и очень просили исполнить последнюю
волю покойной: в ночь перед отпеванием и похоронами оставить гроб с телом в
храме, чтобы учиненный чтец, по древнему обычаю, всю ночь читал над умершей псалтирь. Чтецу обещали заплатить столько же,
сколько и за отпевание. Мы с другом Сергеем согласились читать без перерыва,
сменяя друг друга, с девяти вечера до девяти утра. А вскоре привезли и
установили в середине храма гроб. Настоятель приказал крышку гроба до утра не
открывать, благословил нас и уехал домой. Это был удивительно
тихий вечер. Снег падал очень плотно, даже многоэтажный панельный дом в
сорока метрах от храма был едва виден. К девяти вечера на церковной
территории остались лишь сторож и мы с Сергеем, да
еще алтарник Валерий, который устанавливал
оборудование для проведения трансляций служб. Что-то у него не получалось, а
оставлять работу на завтра ему не хотелось. Валера стоял на
лестнице-стремянке, расположенной сейчас прямо на солее, и, стараясь не
шуметь, укладывал провод в короб. Ровно в 21.00 я прочитал
положенные молитвы и начал псалтирь с прибавлением заупокойных тропарей. Мы с
Сергеем решили читать по две кафизмы, а потом сменять друг друга. Пока один
читал, другой мог посидеть в сторожке или на кухне трапезной попить чая. Перед окончанием первой
кафизмы, Валера подошел ко мне и подал знак – остановиться. "Ты ничего
не слышишь?" – спросил он настороженно. "Нет! А что?" –
удивился я. "Мне кажется: из гроба шорохи доносятся", - испуганно
прошептал Валера. Я знал, что человек он серьезный, не способный на глупую
шутку, а потому просто успокоил его: "Это снег по крыше съезжает". Валера и в самом деле
успокоился, он снова занялся своим делом, но вдруг быстро слетел с лестницы и
сказал: "Нет! Это шорох от гроба. Я боюсь. Я домой пошел. До
свидания!" Теперь я остался в храме
один, но читал я совершенно спокойно, и никаких шорохов не слышал. Когда меня
сменил Сергей, я вышел на улицу и был поражен переменой погоды. Снег прошел,
небо было совершенно чистым. В городе ночью всегда много электрического
освещения, а потому на ночном небе звезд можно заметить не много. Но на
большой территории бывшей фабрики освящения не было. Я с удовольствием
постоял, вдыхая морозный воздух и рассматривая яркие звезды. Потом выпил в
трапезной горячего чая и пошел сменять Сергея. В тот момент, когда я
хотел начинать пятую кафизму, дверь в храме открылась, вошел сторож. Мы
удивленно обернулись. "Ребята, у вас тут всё в порядке?" – робко
спросил он. "А что?" Сторож попросил меня выйти на улицу. Сергей
начал пятую кафизму, а я снова вышел. "В чем дело?"
– спросил я. Сторож показал на храмового сторожевого пса Мишку: "Гляди ка, что с ним делается!" Мишку и в самом деле было
не узнать. Здоровенная, всегда веселая дворняга
дрожала всем телом и старалась плотнее прижаться к нашим ногам, словно искала
спасения от какого-то врага. "Может, он заболел?" – предположил я.
"Заболел бы, так в тепле бы лежал, а он от меня на сантиметр не отходит.
Кто-то здорово его напугал. Не залез ли кто на территорию? Давай вместе
обойдем все, посмотрим". Мы отправились гулять по
церковным владениям. Я и представить себе не мог, что огромный Мишка мог так
сильно кого-то испугаться. Это был настоящий боец-гладиатор. На протяжении
последних месяцев мы несколько раз наблюдали, как, прибегавшая с пустыря,
свора бездомных собак поднимала вдруг громкий лай у храма, пугая людей, и
нарушая церковное благолепие. Тогда Мишка бросался в бой один на целую стаю,
а потом, словно испугавшись, бежал назад на территорию храма. Преследовавшие
его собаки на территорию не забегали, а останавливались у забора, поднимая
еще более громкий лай. Тогда Мишка делал резкую вылазку, хватал вожака за ухо
и подтаскивал к забору. Никто из более мелких собак стаи не решался подойти,
а Мишка, задав «командиру» нарушителей спокойствия хорошую трепку, отпускал
его. Морду и шею Мишки украшали шрамы от
многочисленных стычек. Но теперь этот смелый «воин» бежал рядом с нами,
дрожал всем телом, жался то к моим ногам, то к ногам
сторожа и тихо скулил. Лишь иногда он делал отчаянную попытку гавкнуть
куда-то в сторону, но тут же снова прижимался к нам,
и, как мне показалось, даже отворачивался от кого-то, стараясь закрыть глаза,
чтобы не видеть что-то ужасное. Но все было тихо. Выпавший снег лежал ровным
слоем у внутренней части забора по всему периметру. Двери всех подсобных
помещений были закрыты, да и перед ними был ровный слой снега. Калитка
закрыта на замок, ворота заперты. "Знаешь, что"…
- сказал я сторожу – " Давай верить своим глазам. Все в порядке кругом.
А Мишке дай сосиску, он и успокоится". На том и порешили.
Когда я снова вошел в
храм, то еще из притвора услышал, что Сергей читает необычно громко. Я вошел,
встал рядом. Дождался окончания кафизмы, а потом спросил: "Чего ты так
орешь?" "Шорохи какие-то" – ответил Сергей – "Как мыши
скребут. Прямо жуть! Вот и читаю громко, чтобы их не слышать".
"Иди, чайку попей, отдохни. Я три кафизмы прочитаю" – предложил я.
"Нет, уж!" – возразил Сергей – "Я с тобой побуду". Я встал у аналоя,
отыскивая глазами нужный текст псалтири, и уже
собрался произнести первые слова, как дверь храма резко скрипнула, в притворе
послышались быстрые шаги сторожа. "Что опять не так?" – спросил я,
когда на пороге показался перепуганный сторож. "Идемте со мной!" –
только и сумел он промолвить. Мы вышли из храма и
окунулись в тишину ясной ночи. Ни ветра, ни посторонних звуков.
"Вот!" – сказал сторож, показывая на стальные ворота при въезде на
территорию храма – те самые, которые остались еще от фабрики и автосервиса.
Эти ворота когда-то во время молебна чудесно открылись, не смотря на то, что
были заперты на множество замков. И сейчас они тоже были распахнуты настежь. "Не
подходите!" – предупредил сторож, – "Смотрите отсюда".
Стальной засов ворот был изогнут, погнулся и нижний запор-уголок. Одно ушко
для висячего замка было вырвано. Ничего не запиравший теперь замок, висел на
оставшемся ушке. А на снегу чернела вырванная в местах сварки скоба засова. "Пьяный шофер, небось, подъехал на грузовике, да, разворачиваясь, ударил
по воротам" – предположил я. "Смотри
внимательно!" – сказал сторож, и только теперь я заметил, что снег у
ворот и далеко за ними лежит совершенно ровным слоем, на нем нет никаких
следов. Это означало, что за последние часы к воротам ни стой, ни с другой
стороны никто не подходил. Мы вопросительно посмотрели на сторожа. И вот что
он нам рассказал: "Пришли мы сейчас с
Мишкой в сторожку. Дал я ему, как ты и советовал, сосиску, а он не то чтобы
есть, даже на коврик свой не лег, сел в угол и завыл. Никогда не слышал,
чтобы так страшно собака выла, аж мурашки по спине.
А тут, как раз и громыхнуло так, что сторожка
затряслась. А этот друг сразу перестал выть, сожрал
сосиску и улегся на коврик спать. Я вышел, а тут… Чего делать-то будем? Я
настоятелю звонить не стал, а старшему сторожу позвонил, сейчас
приедет". "А что тут делать?
Приедет, так дежурьте вдвоем до утра, а нам читать надо". Мы читали псалтирь до 9
часов утра, и никаких шорохов больше не слышали. Утром мы подробно
рассказали настоятелю о ночных событиях. Он выслушал нас молча. Когда пришли
родственники усопшей, настоятель совершил отпевание. Крышку гроба заколотили
прямо в храме, гроб вынесли в притвор. Ритуальный автобус немного запаздывал,
и родственники в ожидании его стояли в храме, некоторые молились, ставили
свечи у икон. Настоятель спросил у кого-то из них: "А чем при жизни
покойница занималась?" И получил откровенный ответ: "Да она
колдуньей была. Перед смертью, правда, покаялась. Даже вот просила, чтобы
псалтирь по ней читали". Вот так! |
|